Форум » Обо всем остальном » Яков Есепкин » Ответить
Яков Есепкин
Leda: Яков Есепкин ЦАРЕВНЫ Здесь венчало нас горе одно, Провожали туда не со злобы. Дщери царские где же -- давно Полегли во отверстые гробы. Посмотри, налетели и в сны Голубицы горящей чредою. Очи спящих красавиц темны, Исслезилися мертвой водою. Тот пречерный пожар не впервой Очеса превращает в уголи. Даст ответ ли Андрей неживой, Расписавший нам кровию столи? Не достали до звезд и столбов Не ожгли, отлюбив похоронниц, С белоснежных пергаментных лбов Смерть глядит в крестовины оконниц. Станем зраки слезами студить, Где одни голошенья напевны, Где и выйдут навек проводить Всех успенные эти царевны.
Leda: Яков Есепкин Застолья у Морты Четвертый фрагмент Люрекс бархатный, шелк золотой И парча: меловые фиады Веселятся, над хвоей, свитой Канителью, блистают лампады. Пирования эти и блеск Нас и в снах не оставят, царица, Се глинтвейн и десерты, бурлеск Емин, чудное озеро Рица. Иль еще налетят ангела -- Преглядеть воск и трюфели с хмелем, И увиждят юдиц круг стола, Зло давящихся мраморным элем. Двадцать первый фрагмент Мало вретищ ли царских тлеет, Их достанет рапсодам, о щите Всяк и будет, холодность лиет Ночь ночей, ах, ея соищите. Иль владыкам темно, Алкиной, Волн серебром шелковие дышит, Мы бежали не славы земной, Иль пирующих челядь услышит. Блеклы сень и этажи дворцов, Нам вино подливают Гияды, И в золотной остуде ларцов На шелка истекаются яды. Двадцать восьмой фрагмент Золоченые рубища в пол, Се царей иудейских ваянья, Паче немости бедный глагол, Дивы Морты ли чают стоянья. Вновь каменам барбарский музей Ночь дарит и хрустальные свечи, Ангела упоенных князей Опьяняют фигурами речи. Набегут ко щедрому столу Тени Ид, суе ль время лукавит, И Ювента-царице чрез мглу К винам антики гжель доуставит.
Leda: Яков Есепкин Застолья у ночных княгинь Седьмой фрагмент Изумрудною тушью ведут Очи спящих царевен богини, Феи Ада рифмовник блюдут, Тьмой сребрятся ночные княгини. Весело ль белым куклам пеять Меж скульптур ангелей эфемерных, К грозовым небесем вопиять, Чая хладность белен парфюмерных. И лиется рыданье цевниц, Траур жгучие носят брюнетки, И о мгле несомерных цветниц Ищут нас золотые юнетки. Десятый фрагмент Маскерадные платья гияд Оточенны кровавой тесьмою, Под золотой лекифиев – яд, Балевайте с Кибелой немою. И фурин ли глаголами жечь, Станем шелк их незвездный уголить, Паче немости бедная речь, А и туне юдицам глаголить. Вновь, Господе, оне пребелы, О диносах цветятся, алкая, И мышьячность лиют на столы Из фарфорников, полных токая. Четырнадцатый фрагмент Суе маковки рая белят Феи неба, смертливые осы Темных нимф мглой цветочной целят, В шелке чермном лежат камнетесы. Мятным хмелем пьянит барбарис Шелковниц, всякий инок образен, К Теофилю спешит Беатрис, Яд любви и коварства заразен. Станем гостий ночных искушать Мертвым блеском чумных пирований И убитых царей оглашать, Для восторги земных расставаний.
Leda: Яков Есепкин Застолья у обручниц Четырнадцатый фрагмент Навсикая-царевна огни Угасит, дотлеются винтажи, Аониды от млечной стерни Излетев, осенят бельэтажи. Хмель в заварники мглы поместим, Червной глиною выбьем амфоры, Спишем кровию их, надцветим, Аще любят гостей бутафоры. И начнут пировать ангела, И обручницы жадно сойдутся – Тлить беленой золоту стола, Коей диносы неба ведутся. Двадцать первый фрагмент Палантины иль шелк золотой Фей одесных гостей очаруют, И над елью, серебром витой, Ангела небесей воспируют. Ах, менады, рейнвейн и клико Хоть в заварницы тьмы соливайте, Небо антики внове легко, Благодатно еще пировайте. Внове мраморник полон богов И герольды Аида искусны, И червонность кровавых слогов Излиется на бледные усны. Тридцатый фрагмент Снова юдицы пламенный яд На золоте ритонов мешают, У превитых серебром гияд К тайным вечерям нас оглашают. Зри, Клеменция, этих блядей, Снисхожденья достойны оне ли, Рая маковки, шум площадей, Где чертовки еще не пьянели. От цветниц виноград соглядим, Жжет их тени медово-мускатный Огнь – вино ль ядом неб усладим, Кровь лияше в атрамент закатный. • Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника. Контакт, информация: mettropol@gmail.com
Leda: Яков Есепкин Застолья у эриний Седьмой фрагмент Оттеняет холодность ланит Павших воев белена эриний, Нега муссовых тортов пьянит Мглою дышащих Герник и Циний. Виждь на столах десерты богинь, Ах, лавандой полны тарталетки, Ядно пиршество темных княгинь, К ним влекутся белые старлетки. Иль еще соберемся – глядеть, Как незвездность фарфор источает, Где урочно певцам холодеть И серебро кофоны венчает Тринадцатый фрагмент Тще из комнат ампирных бежать, Ярок шелк гробовых почивален, Мертвых станут цариц ублажать Юродные, всяк нищий охвален. Во крови затекутся шелка, Темных фей навиют костюмеры, Будет наша юдоль высока, К нам слетят меловые химеры. Их лишь бей, тусклый яд веретен, Пусть хладеют ночные пилястры И горят меж расписанных стен Золотые левкои и астры. Двадцатый фрагмент Льют столовницы в келихи яд, Шелк ужасен о персях Аделей, Мы всенощно ль опять у гияд – Навиемся атраментом елей. И вольно темным эльфам чинить Хлебы мглой, заворачивать суши, И отравленных ангелей мнить, И серебрить лежалые груши. Ах, придем ли и к этим столам: Фей Аида поит Галилея, И нимфетки вино ангелам Доливают, одесно хмелея.
Leda: Яков Есепкин Застолья у Ювенты Второй фрагмент Веи розовых кукол темны, Мел их лядвий уголем оточен, Иль чудесны и млечные сны, Иль вотуне с Ювентой глаголем. Див пировия кто соглядал, Веселись меж фигурниц атласных, Терпкий мускус здесь гасит сандал, Благ рифмовник сих усн шумогласных. Что ж, Ювентас, иродицы злы, Яд владыкам подносят коханки, И серебро лиют на столы В меловых палантинах вакханки. Пятый фрагмент Полны кельхи серебром и тьмой, Яств арому лиет пировая, Мы ли ныне у Гебы самой, Вьются феи, столы накрывая. Ах, меловость десертных емин, Золотыя эклеры и вишни, Благодарствуй, истечный кармин, Муки гоев небесных давнишни. Лишь иродицы к столам вбегут Из сеней, аксамитовых кущей, Им химеры ночные прелгут О царице, успенных влекущей. Семнадцатый фрагмент Мел серебра, тисненых шаров Благость хвойная, игл веретенных Тусклый яд – се дворцовье и кров Огневеющих фурий бестенных. Иль не этих коварных девиц Золотили волхвы, под шелками Юных див тлится огнь меловиц, Днесь хранимы оне ангелками. И легко иродицы снуют Меж диносов, и лепо фурины О серебряных шелках пеют, Яд ночной излия в окарины.
Leda: Яков Есепкин Застолья у юродиц Первый фрагмент Бледных столпников ангели мнят, Иль Господним копьем уязвимы Тени, сих лишь ваянья пленят, Им осанну вспоют херувимы. Перстней с ядом и хватит на всех Небодержцев, меловых царевен Со звездами о темных власех, Мглою бивших амфорницы Плевен. Грянет Мании бал, набегут Лярвы свальные в дьяментный хором – И мелящихся фей изолгут, И юродным их выбелят сором. Девятый фрагмент Ветхолетие славь, Одеон, Иль рапсоды пеяли напрасно, Феям хоров урочен агон И мгновение всяко прекрасно. Шумногласые челяди бьют Драгоценных столовий фарфоры, Иды тортами с вишней блюют, Меж хлебовников спят бутафоры. И юдицы насядут к столам, О каких лишь мечтали царевны, И глинтвейн подлиют ангелам Троеклятые Ханы и Евны. Двенадцатый фрагмент Круг девятый юродиц влечет, С мглой Геката блядей сочетает, Лей в келихи арму, Звездочет, Пусть обручников небо считает. А и белых русалок не счесть И виллис на пирах Идофеи, Мертвых Цилий всенощно как есть Сребролюбием жалуют феи. Иды ль эти зело веселы И манкируют черствым хлебовьем, Прелия темный воск на столы О колядном девишнике вдовьем.
Leda: Яков Есепкин Из эолийских песен Девятнадцатый фрагмент Август в диносах яды ль хранит, Веселись, толока, лишь у Гебы Яд и дорог, его лишь ценит Всякий гой, превкушающий хлебы. Се пиры, золотые пиры, Се и мы, яко гои, надмирны, Садов райских взыскуем дары, Льем о Боге вишневые смирны. Господь-Бог, серебром навия Мажордомов и граций всепирных, Пусть хотя соглядит остия Черных юдиц из комнат ампирных. Двадцать седьмой фрагмент Во парчевниках юдиц таят, Словно жаб, иудейские вдовы, И червонною миррой поят Эвменид, усны фурий ледовы. Ах, Кармента, хотя бы реки: Се великие цари земные И деяния их высоки, Но рамена у сих ледяные. В черной слоте богиня молчит, Нашу гибель шуты прорицают, И кровавой червицей точит Свод миров, кои небы зерцают. Тридцать третий фрагмент Феи смерти киафами неб Мглу дворцовий черпают и яды, Нам эфирный вседарствуют хлеб Навитые серебром гияды. Соглянемся ль, юродных овесть Хоть зеницами в мраморной течи, Им легко убиваться и цвесть, Востемнять ханукальные свечи. И начнут меж фарфорниц златых Небодарные хлебы черствиться, И к пирам огласят пресвятых – Навиенным серебром давиться.
Leda: Яков Есепкин Камерные песни меловниц Восьмой фрагмент Торты с ядом чудесно белы, Хвоя внемлет Зефиру ночному, Ждут меловниц благие столы, Шелку фей исполать расписному. Пировать о серебре легко, Увиенные в мглы палантины, Девы неб, лейте пунш и клико, Где и тьма, где ея серпантины. Иль очнемся – блуждания Ид Соглядеть под всенощной метелью, Фей шелка и парчу аонид Источить золотой канителью. Двадцатый фрагмент Мариам и Вероника спят, Новогодье летит на пороги, Шелком снов увиенны до пят Феи елей, в алмазах муроги. Иль преполним вином алавастр, Будут пить с нами злые Гияды, Будет сребро меловое астр Источать холод терпкий и яды. И найдутся из комнат своех Дщери царские, неб полукровки, И услышат их траурный смех Обокравшие нищих воровки. Двадцать седьмой фрагмент Навивают шелками остье Бляди свальные, фри меловые, И одесно сейчас питие, И царевны, елико живые. Нощно темные эльфы летят За русалками, чудны сувои На шарах, картонажи блестят Во решетах диаментной хвои. Сны отринем – иудиц гурма Чинит кухоны ядом, томится, И в царевен успенных дома Поутру с вещунами ломится.
Leda: Яков Есепкин Мел и червность Четвертый фрагмент Мел атраментный нощно виет Хвою благую, тортов пастели, От серебра колядных виньет Прелиются диаментом ели. Се златые, златые пиры Нас чаруют и жалуют мглою Восковою, нагорья дворы Шлют пирожные – всяко с иглою. Тьмой столовниц овеет нагих, Утонченных, алкающих неги, И сангины царевен благих Затушуют кровавые снеги. Двенадцатый фрагмент Иды нощность алкают и мел Белены в яства тайно сливают, Десно пей, кто целиться умел Червной мглой, пусть купцы пировают. Ах, рождественской ночи хвала И волшебным ея канителям, Ах, сберемся и мы круг стола, Отдарим тьму и мел пышным елям. Будут аще юдицы мелить, Веясь шелками, ярусник хвои – И взалкаем: сих туне целить, Шелк их кровь прелиет на сувои. Пятнадцатый фрагмент Торты с вишней, одесных столов Золотыя десерты, кармины Хвои млечной, благих ангелов Пенье дивное, яств керамины. Се пиры и веселье, Зигфрид Царскосельских лебедок чарует Юной статью, шелковие Фрид Гоев жжет, им альковность дарует. Длитесь, длитесь, волхвов торжества О фарфоровом блеске столовой, Пусть всенощно тлеют кружева, Истонченные слотой меловой. • Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника. Контакт, информация: mettropol@gmail.com
Leda: Яков Есепкин Ночи в Иудее Девятый фрагмент Пунш коньячный со ядом таить Феи смерти накажут менадам, И белиться, и дев упоить К раю снов и ночным променадам. Что царевнам шелковым скорбеть, Отравленны владетели пиров, О вине ли и солнце гибеть Им легко меж дворцовых ампиров. Будут щедры хлебами цари, Уклоняться начнут от объятий, И взалкаем юдольно—смотри, Господь-Бог, на кровавость их платий. Двадцатый фрагмент Не юдицы ль ваяний белей Херсонесских, ночных статуэток, Князей чают с оцветом лилей, Искушаются тьмою виньеток. Несть парчи, содомитский атлас Застилайте на столы и гробы, Тонет ангелей мраморный глас, Чудищ носят иудиц утробы. Минет ночь, похмелятся оне, Дщери выйдут из лон юродные – Яд мешать в белом крымском вине И мраморники бить ледяные. Тридцать второй фрагмент За червонный орнамент столов Льется мирра, пеёт Иудея, Суе ждали Твоех ангелов Мы, Гоподе, одесно хладея. Ах, с торговками, с лярвами неб Их блюстители что пировают, Ядом чинят виющийся хлеб, На серветки рейнвейны сливают. Полн тенями барбарский музей, Немы статуи в хладе прекрасном, И сукровица бледных князей Не видна о мерцании красном.
полная версия страницы