Форум » Обо всем остальном » Яков Есепкин (продолжение) » Ответить
Яков Есепкин (продолжение)
Leda: Яков Есепкин ЦАРЕВНЫ Здесь венчало нас горе одно, Провожали туда не со злобы. Дщери царские где же -- давно Полегли во отверстые гробы. Посмотри, налетели и в сны Голубицы горящей чредою. Очи спящих красавиц темны, Исслезилися мертвой водою. Тот пречерный пожар не впервой Очеса превращает в уголи. Даст ответ ли Андрей неживой, Расписавший нам кровию столи? Не достали до звезд и столбов Не ожгли, отлюбив похоронниц, С белоснежных пергаментных лбов Смерть глядит в крестовины оконниц. Станем зраки слезами студить, Где одни голошенья напевны, Где и выйдут навек проводить Всех успенные эти царевны.
Ответов - 34, стр:
1 2 3 4 All
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с ангелами смерти Девятый фрагмент Бутоньерки чермные сотлим, Аще юдицы пир затевают, Их еще мы, Господь, веселим, Небовольно ж оне пировают. Марфы хлебы ль серебром ведут, Ночь Вифании, тьма Галилеи Нас однех истомительно ждут, О шелках навивая лилеи. Речь хотели – кому, ангела, Ангелочки Твое отемнились И молчат круг златого стола, Где цари им веселые мнились. Двадцать первый фрагмент Пой, младая Ютурна, ключи Волн серебряных в ночь изливая, В мрак юдоли хрустальный, молчи И немолвствуй, тоска пировая. Божедревки пьяней – горицвет Ядно тускл, упоенны мы снами, Иль отослан за нами корвет, Иль манкируют ангелы нами. Станут чермными перси блядей И на уснах белена совьется, И тогда хор всемлечных ладей О дворцовую мглу разобьется. Тридцать четвертый фрагмент
Иль Аида зерцала виты Нашей кровию, ликов туманность Млечней шелка, а веи пусты, Се урочество неб и обманность. Ах, гневитесь, богини, и мы В них чудесно сияли, блудницы Нас любовью дарили взаймы, Фурий мимо неслись колесницы. Днесь еще со червленых перстов Мгла течет и окариной лилий Рдится цветность зияющих ртов Иудиц у небесных могилий. Сорок третий фрагмент Вновь юдицам сугатным дарят Озлаченые маски гиады, Фей белых с тьмою нощной мирят, Воск холодный лиют за оклады. Будет ангелам небесей лгать, Яды черпать киафами жадно И царевен зефирных пугать, Декламируя вирши нескладно. Дочки Тийи, амфоры бия, На решетниках плача столовых, Узрят хладные их остия – Превиенные в шелках меловых. Пятидесятый фрагмент Август лунною вязью тиснит Полог хладный шагреневых кущей, Томных дев лишь серебром пьянит О Эйрене, их мглою влекущей. У альтанок в исцветиях роз Нас тиады восждут меловые, Хмелем дышат плавильщицы лоз, Кармелиты пеют юровые. Суе, суе, мы внемлем давно Падших ангелей, туне убитых, И чрез усны сочится вино Мимо амфор, цветками обвитых.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с грациями Седьмой фрагмент Сколь урочно еще потакать Небу дщерям бестенно-кургузым, Яд и мирру гиадам алкать, Мы царицам кивнем желтоблузым. Ах, оне лишь пречествуют сех Гостий Тривии, их наднебесность, Звезд ли мало на темных власех— Пусть рисует винтажи словесность. И юродные дочери мглу Солиют в небодержные чаши, И к пустому насядут столу, Тени мертвых угодников зряши. Пятнадцатый фрагмент Виноградные лозы темны, Дышат негой цветов ягомости, Фаворитки ущербной Луны Жгут беленой игральные кости. На пиры их тийяды влекут, Кирки именем див обольщают, Мед лесной и серебро цикут Поднося, млечный рай обещают. Но вседержный июль промелькнет И церковные флоксы зардятся, И в дьяменте эдемских тенет Боги мглы их вином усладятся. Двадцать девятый фрагмент Пудрой темной власа навиют Оглашенные вдовы чумные, Меж амфорников бляди снуют, Из ритонов пиют юродные. Дивно шествие мертвых царей, Безобразны опять герцогини, Челядь ядом балует псарей, О лекифах не спят ворогини. Что, Фурина, еще и занесть Институткам к столовьям овальным, Где оне веселятся как есть, Исклоняясь ко грешницам свальным. Сорок второй фрагмент От портретников темных бегут Юны млечные, их ли неволить Феям Ада, зерцала им лгут, Ирод-царь будет нощно мирволить. Озлаченые рамы, шелка Танцовщиц, бельэтажей кармины, Яко ангелов месть высока, Станем патиной тлить керамины. И вседарствуют нищенкам хлеб, Аониды прельстятся винтажем, И начнет легкомысленный Феб Белых граций смущать эпатажем. Пятидесятый фрагмент Август дичью пурпурной манит Утонченных летящих юнеток, Всяка дева лишь ангелей мнит, Истеняя серебро монеток. Ах, Кардея, гнилые плоды О небесных корзинах темнеют, Налиются червицей сады, А деревы легко пламенеют. Хлад высокий слетит и найдут Во трапезные челяди, виться Мглой серебра и дев оведут Маком алым – в истерике биться.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с дочерями Шестой фрагмент Черных вдов ли рамена белы, Крови ль граций им девственных мало, Ах, одно всещедрые столы Ждут нас, Фреи, меловьте зерцало. Будем пить с Габриэлем и Мод, Очаровывать ангелей вместе, Жечь атраменты пламенных од, Золотить винограды ко сьесте. Дщери наши бледны, Габриэль, Тусклых вей их бегут и вдовицы, И стекает в подсвечники эль, И хранят златность мертвые львицы. Тринадцатый фрагмент Август розовым флером пьянит Одалисок эфирных и граций, Кринолины их нощно хранит За альфийским шатром декораций. Мы ль у Тривии млечной одне Весело пироваем и плачем, Топим скорби в холодном вине И киафы с беленою прячем. Иль гиады, черствеющий хлеб Серебряше и мглу восклицая, Льют шелковость над пологом неб, О смуге августовской мерцая. Двадцать второй фрагмент Одержимые феи лиют Яд холодный в начинье меловниц И белятся, и нощно пеют, Золотя бледный мрамор столовниц. Что шампанское, несть и токай, И рейнвейны сюда, им кимвалы – Знак беды, всяк одесный, алкай, Крыс чумных ли удержат подвалы. Будет Фаям-юродкам свивать Мглы атраментом ночи лилеи И давиться, и зло пировать О червице садов Галилеи. Тридцать восьмой фрагмент Мало ль вретищ царям, Антиох, Рыл кувшинных, иродиц укосных, Терневым ли не чаять подвох, Жаб не зреть о летах високосных. Ах, парчевники суе таят Наднебесной юдоли алмазность, Феи Ада царевен поят Беленой, се владык неотвязность. Лей хотя бы рейнвейн золотой С темным ядом, камены очнутся И увиждят столешник пустой, И меловой парчой обернутся. Пятидесятый фрагмент Иль порфирники боги ваять Не устали, очнемся в юдоли, Что и к ангелам тьмы вопиять, Что и речь Аваддону – глаголи. Юродивые дщери несут Кубки с ядом гонцам верхотуры, Лярв небесных матроны пасут, Донны Ада летят на скульптуры. Чернь уснет и шелковье цариц, Холод мраморный внимет Антоний, Задыхаясь о неге кориц И смертельной арме благовоний. * Контакт для издателей, спонсоров, заинтересованных лиц mettropol@gmail.com
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с изумрудами и миррой Семнадцатый фрагмент Хлебы в темных леканах свежи, На столах горы хал меловые, Смерти косы нещадны во ржи, А и мы ли одесно живые. Со Господних парафий найдем К преугодникам – вечери славить, Леденеть под июльским дождем И пеять, и сиречно картавить. Много скорби от песен шутов, Эти, Рания, столы надмирны, И лиются из пламенных ртов Наших черно-вишневые смирны. Двадцать второй фрагмент Золотой виноград напоим Тьмой июля, каморною мглою, Яко млечность и небы таим, Всяка юдица – с темной иглою. Вейся, вейся, златая арма, Над планидою нашей высокой, И мирволит нам Кора сама, Виждь, мы в тени ея пустоокой. От гранатов ли чуден Эдем, Кущей сех воспея именины, Черной миррою мы соведем Небоимных венечий лепнины. Тридцать восьмой фрагмент Иль сангины царевен темны, Воск их тает, елико червонный Цвет нестоек, хранят ложесны Бледных див атрамент благовонный. Ах, в серебре шутов колпаки, Иродицы меняют хламиды На веретища, тусклы зрачки Сих блядей, ночь пеют эвмениды. И гляни, червоядная мгла Вновь по лядвиям юн сотекает, Где богиня щедрого стола – Клитемнестра всенощность алкает. Сорок седьмой фрагмент Вновь Кибела диамент лиет Небозвездный в начинье, араком Чаш не полнить уже, вопиет Ирод-царь ли за млечным сумраком. Оглянемся – беспечность цариц Всепьянит заколдованных гостий, Мускус вьется о неге кориц, Иды блещут червицею остий. Юродивые ль дщери следят Бледных фей, источая меловость, И белену пиют, и ядят, И гадалок внимают суровость. Пятидесятый фрагмент Яд в бочонках серебряных, яд, О пирах мы его лишь алкаем, Изумрудами черных гияд Восдарим, феям неб потакаем. Юродные шуты веселы, Дочек царских внимают капризы, Герцогини лиют на столы Перманент, их беспечны репризы. И угодники темные ждут Настоятелей с агнцами Плевен, И всенощно серебро ведут По меловым раменам царевен.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с красной патиной Тринадцатый фрагмент Несть кифары, одесным столам Хватит немости, пиры, взвивайтесь, Расточайте хвалу ангелам И серебром еще упивайтесь. Эти черные шелки сведут Лона юдиц холодной каймою, Нас губители суе и ждут, Яко днесь пироваем с Чумою. И откупорят ночь вещуны, И рапсоды слезами упьются, Где царевны следят наши сны И фарфорницы млечные бьются. Пятнадцатый фрагмент Из Эолии басмовый снег Аквилон и Борей наметают, Пировые о хмельности нег, Денно ярусы елей не тают. Что ж, Кибела, сколь время твое, Пусть искрятся шампанские вина, Золотое у нас питие, Торты чинят Идель и Альвина. И найдут к этим пирам златым Ядоносицы в сне онемелом – Над восковьем тлееть, совитым Кровью бледных русалок и мелом. Тридцать второй фрагмент Вишни эти с меловой каймой, А червонна одно их узорность, Преслаждаясь небесной армой, Дивы Сада вспеют иллюзорность. У царевен блажных токсикоз, Смирной локоны фри навивают, Барабанщики юные коз Отставных весело пировают. Се шумит маскерад золотой, Се Гекаты десерты истечны, И фиады в червнице свитой, И никейские амфоры млечны. Тридцать девятый фрагмент От барочных ли замковых стен Веет хладом, ах, таинство ели, Серебро несоимных картен, Оведенные мглою пастели. Несть рапсодам златые щелка, Аще пудрой белятся вдовицы Тускло-желтой, юдоль их горька, Пейте, бляди, хотя медовицы. Иль зайдут ко столовьям – алкать Воск и яд со глинтвейном эльфиры, И начнутся юродно икать О портретниках Леи и Фиры. Пятидесятый фрагмент Святки чудные, злато виньет Вдоль столовий и емин червонных, Мел диаментный торты виет, Гостьи жаждут аром благовонных. Лей серебро, Ювентас, на хлеб, Пусть десерты нимфеи вкушают, Балевниц днесь пречествует Феб, Их царевны к столам оглашают. И начнет изумрудность келей Источать, и о патинах ели Станут фей картонажных белей, Чтоб всеприсные мелы тлеели.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с мертвыми царевнами Шестой фрагмент Неб атраменты ночи тускней Вифлеемской, сотлим апронахи Червной мглой, хороводы теней Будут ангели зреть и монахи. От церковных ли приторных вин Феи бледные мнят экипажи, Их несущие, Лой и Альвин Овевают златые купажи. Се арома ль нагорных лугов, Се юдицы ль в терновнике пляшут, Где неясно с каких берегов Им ваянья кровавые машут. Четырнадцатый фрагмент Источают арому столы, Мускус терпкий небесно виется, Очарованы шелком юлы, За амфорою амфора бьется. Ах, шелковость Цецилий и Мод, Изумрудных княгинь премерцанье, Пьют белену слагатели од, Лядвий мелу дарят восклицанье. И Гиады от царских диет Холоднее аскезников статных, И парча меловая тлеет На раменах иудиц сугатных. Двадцать шестой фрагмент Мел серебряный, цветь расписных Эльфов ночи, искристые волны Хвои течны, шаров ледяных Благ декор, наши амфоры полны. Станем фей картонажных целить Молодильными вишнями, элем, И юродиц икающих злить, И белену алкать с Габриэлем. Иль к полуночи в шумный чертог Дщери хмельные будут ломиться – Жечь старизну порфировых тог, Над тенями ваяний глумиться. Сороковой фрагмент Серебро, ель в серебре тлеет Под червово-златой канителью, Дев шелковость, охлада виньет Несоимных гасятся метелью. Вновь фиады нам яства несут И глинтвейны, что ж траурны Ханны, Будет утренник, всех и спасут, Лишь царевны одне бездыханны. Четверговки найдут – о столах Лить золоту на хлеб и фарфоры И во тусклых поникнут мелах, И сведут их огнем бутафоры. Пятидесятый фрагмент Рождество, по серебру ведут Канитель ангела, бесноваться Время Идам, обручниц ли ждут Сих демоны – еще торговаться. Выльем кровь на меловник благой, Иль царицам сопутствует низость, Пировай с нами, эллин и гой, Небодержна одесная близость. Сникнут к хвое златые шары, Навиются атраментом елей, И от дивной вспорхнут мишуры Тени мертвых Гитан и Аделей.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с патерами и ядом Третий фрагмент Из патер нощно кровь солием, Их к фамильным лекифам наставим, Сень ущербна твоя, Вифлеем, А с богами и мы ль не картавим. Станет золото ядно гореть, Юдиц остья белей на рядне ли, Сим еще положат умереть, Чтоб волхвы о еминах темнели. Ах, обручники славских земель, Это мы в цвети млечной белеем И вдыхаем жасминовый хмель, Ядом свивший надмирный Вифлеем. Девятнадцатый фрагмент Это белые ночи гияд, Фей винтажных к балам оглашают, Пчелы тусклый и розовый яд С шелком див ювенильных мешают. Выбьем кровью серебро волны, Ждет угодников царство Морфея, Что и клясть присновещие сны, Легче волны сребрить, Идофея. Иль опять оглянемся – корвет Бледно-розовый в мареве тает, И кровавый сумрачный исцвет Над холодным гранитом летает. Тридцать четвертый фрагмент Льют менады в начинье вино, Тлеют амфоры с воском плетенным, Балевницы уснули давно, Шелком тьмы совиясь прецветенным. Иль бессмертие неба ссудил Князь ночной толоке четверговок, Аполлон их рамена ль студил, Всякой жалуя кровь и оловок. Ныне свальные лярвы ядят Хлеб пиров и вином запивают, И царевен уснувших следят, И опять весело пировают. Сорок первый фрагмент Желть подсвечная вьется, шелки И сангины царевен червонны, Эвменидам свое колпаки Раздарили алмазные донны. И тлеются о желтых листах Од атраменты, нощно мерцая, И камены с мышами во ртах Пьют шампанское, вечность зерцая. Навием локны граций огнем, Герцогини исполнят дуеты – И к мраморникам Леты свернем, К соваяньм всемраморной Леты. Пятидесятый фрагмент Виноградарям горних полей Щедрость ныне богиня дарует, Кто воздушней ея и милей, Шелк Либеры юнеток чарует. С нами Бахус, дневные столы Нощно лишь золотее и краше, Феи смерти и неб веселы, Пунш сребрят, лунный морок лияше. Иль очнемся – патеры мелки И широки, и дивы надмирны, И чрез битые чаш ободки Претекают холодные смирны.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с перстнями и ядом Второй фрагмент А и можно ли Ад обмануть, Всё за нами следят четверговки, Аще эту юдоль не минуть, Пусть серебром хвалятся торговки. Яду, Борджиа, яду неси, Перстень твой лишь целит фарисеев, Хоры ангелей мнят небеси Золотыя и мертвых Тесеев. Соль в леканах, диносы пусты, Иродные опять балевают, И юдицы чрез алчные рты Воск и тусклую злать преливают. Десятый фрагмент Торты с млечным серебром пеять Не устанут менады хмельные, Чрез лилейную тьму вопиять Будут к ангелам снов юродные. Внове горние пиры слышны, Так легко замолкают рапсоды, И одесно ль цвета взнесены, Где богами читаются оды. Прячась ангелей, юдиц гурмы Жаркой Мании, чары сонимут И увидят, как холодны мы, Как бессмертие столпники имут. Девятнадцатый фрагмент Вновь и присно теките, пиры, Наши ели золотой совиты, Рдятся ль траурной хвоей муры, Ночь бежит ли диавольской свиты. Иль юдицы опять золоты, Навиют шелком глянцевым чресла, Мглу рапсодам лиют на щиты, Иль дворцовая челядь воскресла. Но мгновенье, Ювентас, замри, Виждь хотя—яд в игристом темнится И белену алкают цари, Коим нощность одесная мнится. Сорок седьмой фрагмент Боги, боги златого письма, Хоть молчите сейчас, по виньете Блекло-желтой сочится тесьма, За царями клонимся мы к Лете. Феб ли свел роковое число, Нимфы цвети гербарии сушат, Ягомостей удавками зло Темноокие ключницы душат. И с фарфорами хладны столы, И претусклые яства ледовы, Где в осетях серебряной мглы Наших рамен касаются вдовы. Пятидесятый фрагмент Благопирствуют ныне волхвы, Столы щедро от яствий ломятся, Хлеб, вино ли нежней пахлавы, Здесь Ириды с тенями кормятся. Ах, царице, хотя бы ответь, Кто пречествует гоев- скитальцев, Яко будут шелка огневеть Над угольем серебряных пяльцев. Бьет лишь див тусклый яд веретен, К нам бегущих из камор альковных, И влачат небопевцев меж стен О тлеющихся пудрах церковных.
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с рифмовниками и ядом Одиннадцатый фрагмент Вновь истечный багрец холодит Мрамр ночной ли, фламандцев картены, Алый цвет очи гоев сладит, Бязь кровавая жжет веретены. Лей еще золотое шабле, Антиквар, подливай совиньона, Дант уснул, но беспечен Рабле, С ним легко перепить и Виньона. Аще будут юродные фри Яд мешать в именинные торты, Десно к Аду взалкаем – смотри, Как пиют и о рамниках Морты. Семнадцатый фрагмент Санти, Санти, взерцай диамент Рам окладных, тона, лессировки, Мы в гостях у Цецилий и Мент, Ядом жалуют нас полукровки. Налиют балевницам вино, Шелком черным фиады увьются, Здесь и вдовы ядят, ах, одно Пусть икают, юродно биются. Дщери бледные лишь набегут – Маслом ночи писать керамины, И химеры царей оболгут: Се не кровь, се златые кармины. Тридцать второй фрагмент Ель приимет одесный багрец И серебряный дьямент, зерцала Удивим, соявясь меж корец И богинь, -- их юдоль не взерцала. Навивайтесь, менады, шелков Мглою течной, о хвое бутоны, Пламенейте, златых ангелков К нам чудесно влекут фаэтоны. Для того ль юнам дарствован эль, Чтоб уснули, рифмовник листая, Где серебро каждится на ель И макушка тлеет золотая. Тридцать восьмой фрагмент На конфетницах – лак серебра, Ватой розовой блещут сувои, Крупный елочный снег, мишура, Граций фижмы под ярусом хвои. Вновь шампанское, свечи, огни, Вновь хмельные безумствуют еры, Мы с русалками нощно одни, Винной ядностью дышат суфлеры. И принцессы белы, яко снег, И несут им шабле китаянки, И чаруют нас таинством нег Меловые Гермины и Бьянки. Пятидесятый фрагмент Торты чинят, беленой мышьяк Иды гасят, мелясь и хмелея, Несть глинтвейн – запивать арманьяк, Пусть лилею сжигает лилея. Восспешите к одесным столам, Девы юные, Фаи-блудницы, Мы угодны еще ангелам, Их за нами летят колесницы. О рифмовнике с ятью фита Источатся под кровью и Словом, И увиждит Господь: золота Всяка буквица в шуме столовом. * Контакт для издателей, спонсоров, заинтересованных лиц mettropol@gmail.com
Leda: Яков Есепкин Портреты юдиц с тлеющим воском Тринадцатый фрагмент Темный Питер, винтажных снегов Чара льется на дивные арки, Спит Обводный, у невских брегов Колоннад пламенеют огарки. Мглу ночную эльфиры сведут, Ингрид нам из песков Гюнтианы Соявится, ее ли и ждут В царских операх Аи и Ханы. Млечность хвои иль таинство нег Бледных фей скрасят утренник вдовий, И тлеющийся елочный снег Златью выбьет лепнину дворцовий. Двадцатый фрагмент Хвоя тусклая нощно манит Балевниц, страстных дев ли, вергилий, Кельхи в золоте Герника мнит, А и мы дышим желтию лилий. Что ж, царице, воспирствуем, гнев Снам оставим, пусть феи златые К нам влекут белых Сантий и Ев, И шелка их цветят навитые. Ганимед из киафа богов Преливать станет вина иль яды, И червленость кровавых слогов Исторгнут меловые тийяды. Тридцать четвертый фрагмент С облямовкой златою шары Держат свечи, их пламена ясны, И макушки у елей остры, И шелка див Ювентус прекрасны. Ах, останьтесь, юноны, жалеть Вам и не о чем, хлебы наставим К винограду, шелковницы млеть Будут нощно иль туне лукавим. Не дворцовая ль чернь весела, Где поутру мелятся золовки И царевны одне круг стола, И тлеют восковые оловки. Тридцать восьмой фрагмент Очи дев наднебесных полны Цветью ночи, атраментной слотой, Их ли жгут фаворитки Луны Молодой восковою золотой. Пусть к хлебницам пировий ночных Солетают холеные донны, Меж рейнвейнов и яств отходных Веселясь, аще нети бездонны. Мы с Либерой подсядем ко сим Юным грациям, дышащим хмелем, И тлеющийся воск угасим Божоле огненосным и элем. Пятидесятый фрагмент Вновь откупорим нощность, давно ль Мы и пить научились, тиады, Спит Огюст, пьяны ангели в ноль, Где веселых шутов эскапады. Жизнь есть сон иль дурная игра, Ах, одно, кровью свились фарфоры, На хлебницах тлеет мишура, Обнесли герцогинь бутафоры. Течен шелк легковесный, цариц К столам эльфы манят, увлекая Их аромой чудесных кориц, Негой мускуса, златью токая.
полная версия страницы